Мика Юмено
Мика-чан, Мика-чан, Мика-чан, мимимимиии... *бездна счастья*

Мика Юмено
Здорово!  Правда, чудесная вещица!

кто-то когда-то просил закончить выкладывать "Небо".
Что ж, "Близость рассвета"

Шикигами растревоженно зашипел, чувствуя изменения в Камне. Тот, ни с того ни с сего,  посветлел, приобретая сиреневый оттенок вместо привычного фиолетового,  и сыпал искрами в глубине темной комнаты, впервые оставленный без охраны.  Но паника змеи осталась непонятой, а уйти с поста она не смела, по-прежнему стойко шурша  чешуей у входа  в келью «ученицы». Правда, кое-чего шикигами добиться удалось.
Прежде спокойно спавшая Темная жрица рывком проснулась и села на постели, недоверчиво покосившись на темное окно. Неподвижные звезды, сияющие прямо через истончающийся купол, шелест змеиной чешуи по полу… все как обычно, но что-то не давало ей покоя. Цубаки встала и медленно направилась к двери. Судя по наличию стража, девчонка должна была мирно спать у себя, но все-таки проверить не мешало. Уж больно ученица была шустрой и предприимчивой, а уж непокорной...
Женщина зажгла фонарь и переступила порог. Шикигами приветствовал её шипением — чересчур громким. Если шипение могло бы быть пронзительным, именно так бы оно и звучало. «Что это с ним? Разбудит же сейчас!» — жрица замахнулась на змею, та понятливо смолкла, покорно опустив плоскую голову. «Если бы и Инуяша был таким послушным… Он сам виноват в собственном состоянии!» Цубаки искривила губы при этой мысли. Как будто нужны оправдания для того, чтобы учить жизни жалкого полудемона! Она легко толкнула дверь, за которой должна была спать ученица… и  замерла. Круг света от фонаря высветил несмятую постель. Женщина мгновение созерцала её, потом, все ещё на что-то надеясь, переступила через порог. Давящая на уши тишина подсказывала, что в комнате пусто. Куда могла подеваться девчонка, даже гадать не стоило…
Темная жрица развернулась так резко, что едва не затушила фонарь. Нужно было спешить… Если «ученицу» ещё не убил пленник, вся затея теряла всякий смысл. По всей видимости, девчонку придется просто убрать.

Он стиснул зубы крепче, рискуя поцарапать губы заострившимися клыками. Юноше страшно хотелось выпустить хлыст и превратить неповоротливого они, который покорно тащил его на себе, в груду мясной нарезки. Удерживала только мысль о том, что в этом случае придется искать нового демона, а на это времени могло не остаться. Полукровка и так уже терпел целых три года и мог подохнуть в любой момент… И навряд ли выдержит встречу с ордами странствующих монахов, которые, несомненно, кинутся мстить за разрушенный храм. Так что убедить всех окрестных людей в том, что святилище разрушено кем-то другим, было просто необходимо… А с учетом параметров пойманного демона, его перемещения уже должны были быть замечены. И если мальчишка ещё жив, он будет в безопасности.
Дайокай поморщился. Угораздило же отца связаться со смертной женщиной. О чем он только думал? Что могло привлечь его в столь слабом и беспомощном существе? В результате он, новый Лорд Западных земель, как глава рода вынужден возиться с её отродьем. Позорище…
Джакен подавил в себе мысль о бегстве и исподтишка покосился на господина. Выражение лица у того было настолько многообещающее, что лягух побледнел до салатового оттенка, в очередной раз поражаясь проницательности Сещемару, и замахнулся на медлительного они посохом. Тот, ещё недавно бывший грозой дальнего леса, непонимающе замычал и махнул рукой, пытаясь стряхнуть назойливых существ, от которых так пахло опасностью. В ответ на это раздался пронзительный вопль, а вслед за этим левое ухо обожгло болью. Пленный демон прибавил ходу, надеясь хоть так избавиться от мучителей.
Юноша втянул хлыст, мысленно уговаривая себя не продолжать экзекуцию. Слуга болтался где-то в районе набедренной повязки они, продолжая тихо поскуливать и изрядно действуя на нервы. Зато впереди уже виден был храм, окруженный едва держащимся барьером и стаями демонов. До вступления в действие основной части плана оставалось совсем немного. Луна, висящая высоко в небе, уже начала бледнеть, явно указывая на близость рассвета…

Кагоме закусила губу, пытаясь как можно бережней оттянуть в сторону отчего-то искрящуюся в темноте полоску плотной кожи. Ошейник не сдавался, Инуяша стоически терпел, скрипя когтями по полу от каждого резкого движения девушки и сдерживая рвущиеся из горла звуки. Временами у него возникало ощущение, что он уже свободен, но это обычно быстро опровергалось раздраженным шипением упрямой юной жрицы. Ещё один рывок —  и на сей раз терпение полудемона иссякло.
— Да кончай ты уже! Не снимешь ты его, успокойся!
Девушка шлепнулась рядом и шумно перевела дыхание. Как ни странно, возня с «украшением» на шее пленника оказалась довольно утомительным занятием. Возможно, все дело было в странной плотной силе, казалось, отталкивающей пальцы. Но сдаваться Кагоме не собиралась.
— Сниму! Только передохну — и ещё раз попробую.
— Кхе… Лучше к себе вали быстрей, покуда Цубаки по наши души не явилась. Или Сещемару…
Она мотнула головой:
— Ни за что! Я тебя тут не оставлю, ясно?
— Куда уж яснее… — проворчал пленник. Сил спорить с девушкой у него не было. Парню хотелось свернуться клубочком в любимом темном углу и провалиться в сон. Но перед внутренним взором все ещё мучительно маячил призрак неба и свободы… Может быть, только поэтому он и позволял этой странной жрице возиться с ошейником. А может быть… по грязной коже пробежала дрожь при одном воспоминании о её прикосновениях. Полудемон  торопливо покосился на «освободительницу». Та весело фыркнула и снова потянулась к шее пленника… к её изумлению, он её отпихнул в сторону, с мучительным полустоном распрямляя затекшие мышцы в прыжке. Занятая своими мыслями, она даже не заметила появления Темной жрицы на пороге. В отличие от полудемона, который по скрипу открывающейся двери отчетливо понял, что сейчас сбудется — или не сбудется — его любимый кошмар-видение. Вот только теперь он перестал быть смыслом его жизни и превратился в нечто иное…

Цубаки на мгновение опешила, давая пленнику лишний шанс. Она успела увидеть в рассеянном свете фонаря оскаленные клыки и горящие предчувствием глаза… и в следующий момент парня отшвырнуло к стене, приложив многострадальной спиной о камни. На этот раз в движении Темной жрицы не было ни капли осторожности, била она в полную силу. Инуяша безмолвно сполз на пол, не подавая признаков жизни. «Ученица» с криком бросилась к нему.
«Вот как…» — женщину трясло. То, что предстало её глазам за дверью темницы, казалось повторением самой ненавистной ей картины из прошлого, когда Кикио смеялась, склоняясь к своему полудемону. «Почему ей все — и Камень, и любовь — а мне ничего? Почему так несправедливо? Почему же её небеса не покарали? Почему?» Ей, Цубаки, удалось восстановить справедливость, но как, как могла повториться та же сцена? Она, Темная жрица, одна из сильнейших, и Камень, и Инуяша теперь принадлежат ей, ну почему все опять складывается так несправедливо?
Цубаки подняла трясущуюся руку. В рукаве её хаори заклубилась тьма, готовая выплеснуться в виде демона на дрожащую девушку, прижимающую к себе притихшего парня. За узким окном захохотал, засвистел ветер. Откуда-то донесся неразборчивый рев они…

Небо - Хаори.
А вообще я решила попытаться вернуться в фэндом.

Цубаки с трудом увернулась от нового удара, впервые начиная осознавать, что на самом деле представляет собой договор с демоном. Да, вечная молодость и красота достойны риска, но сейчас Темная жрица с ужасом ощущала, что тело ей больше не повинуется, а разум будто затапливает беспросветная мгла. И бороться с ней никак не получалось. Демон все равно был сильнее, и, понимая это, женщина паниковала, грубо нарушая условия договора и пытаясь забрать контроль над разумом. В конце концов Нараку это надоело, и он отбросил жрицу в глубины сознания, чтобы не мешала сражаться.
Цубаки, ещё мгновение назад борющаяся за каждый глоток воздуха, вдруг обнаружила себя в абсолютной темноте, почти осязаемой, давящей, беспросветной. Женщина рванулась, пытаясь разглядеть хотя бы лучик света, искорку, ведущую в мир — только не эта мгла, только не это безмолвие… И была безжалостно возвращена обратно. Следующей попытки жрица предпринимать не стала. Вместо этого она сосредоточилась на другом.
Если с захватившим её тело демоном можно было разобраться и позже, после смерти чужака, вторгшегося в святую обитель, то убить реинкарнацию Кикио и её никчемного полукровку стоило прямо сейчас. «Если их придавит камнями или этот чертов они их сожрет, никакой мести уже не выйдет. Действовать надо сейчас».

Позабытый всеми шикигами, доселе встревожено наматывающий круги между комнатой с Камнем и кельей «ученицы», замер… и быстро-быстро пополз к темнице. С длинных клыков начал сочиться яд, отмечая его путь по полу.
Слуги, оглядываясь и отплевываясь, торопливо разбегались, надеясь больше никогда в своей жизни не пережить такого кошмара.
По лесу осторожно пробиралась девушка, щуря единственный глаз. До храма ещё было далековато, да и путешествие сулило немало опасностей, но любопытство оказалось сильнее.

Едва затихли последние звуки в груди, Инуяша обвис на руках девушки. Кагоме отчаянно вцепилась в него, легонько встряхнула, позвала — отчего-то шепотом, точно боясь нарушить повисшую над храмом тишину. Впрочем, это быстро сделали другие: за стенами грохнуло так, словно там обрушился целый замок. Полудемон поморщился, но глаз не открыл. Школьница осторожно уложила его голову на свои колени, тронула грязную челку, отводя её со лба. Тяжелое, хриплое дыхание парня в полной мере доказывало, что он ещё жив. О большем девушка сейчас даже не думала.
Только бы пережить это жуткое утро… Только бы все затихло… Только бы Инуяша…
Кагоме сжала ладони в кулак, не в силах закончить фразу даже мысленно. В её прежней, школьной, жизни все было намного проще и спокойнее, но теперь она твердо знала: ни за что на свете не вернется туда, где не будет ворчливого полудемона. И навряд ли сможет жить как раньше, если его вдруг не станет…
Будто отзываясь на её мысли, парень шевельнулся, пытаясь устроиться поудобнее. В отличие от девушки, он был уверен, что не переживет этот день. Но делиться мыслями с ней не собирался, накапливая силы для встречи с братом.

Сещемару неловко отскочил, рефлекторно отставляя в сторону раненную руку. Каким образом это существо, в котором уже не было ничего человеческого, сумело зацепить его щупальцем, юноша так и не понял. Ещё одной скверной новостью было то, что на каждое неверное движение плечо обжигала боль. Судя по тому, что регенерация никак не могла справиться с небольшой ранкой, ядовитым у твари было не только дыхание. Да и Джакена давно не было слышно… В живучести слуги дайокай не сомневался и тратить на него драгоценные минуты не собирался, однако отсутствие привычных воплей почему-то слегка тревожило.
Тварь, пленившая полукровку, зашипела, сверкая глазами, и бросилась вперед. Юноша легко увернулся, взмахнув хлыстом в качестве ответа. Бить пришлось из неудобного положения, поэтому особо вреда удар принести не мог, зато мог задержать противника.
Сещемару усилием воли заставил себя сосредоточиться и глянул на врага, оценивая нанесенный урон. Увы, единственное, что пострадало — это темно-фиолетовые жреческие одеяния, но зато в дыре показалась совершенно другая ткань. Алая, плотная и, судя по складкам, куда более тяжелая.
Дайокай едва заметно прищурился, размышляя.
В этом мире было только одно-единственное хаори из меха огненной крысы. И, к досаде юноши, принадлежало оно никчемному выродку - свою волю касательно этого отец выразил раз и навсегда.
Зато теперь было понятно, почему хлыст никак не может справиться со шкурой противника.
Сещемару сжал пальцы раненой руки, готовясь нанести удар оттуда, откуда тварь его наверняка не ожидает. Знал бы он раньше причину подобной неуязвимости — уже победил бы. Дальнейшие мысли касательно этого сражения вызывали у дайокая только скуку. И только тварь, ещё не догадываясь, что её битва проиграна, продолжала гневно шипеть, распространяя вокруг себя ядовитые миазмы.

Напряженным до предела слухом Кагоме неожиданно уловила тихое шуршание — точь-в-точь чешуя по каменному полу. «Шикигами?» — она не мигая уставилась на дверь. Змея, появившаяся из щели, обнаружила, что её ждали, но ничуть не смутилась и ответила таким же неподвижным взглядом. Юная жрица, пусть сильная, но без единой офуды в рукаве, напуганная и растерянная, не казалась ей серьезным противником.
Девушка осторожно сняла с колен голову задремавшего парня и решительно двинулась к ней, полная решимости защитить полудемона.
Шикигами продемонстрировал длинные клыки и быстро метнулся вперед и чуть в сторону, пытаясь укусить школьницу за ногу, не тратя лишнего времени на беготню. Кагоме с трудом увернулась, тихо вскрикнув от неожиданности — и тут же зажала рот ладошкой, с ужасом глянув на парня. Инуяша встревожено приподнялся, волей-неволей открывая глаза, мгновение недоуменно смотрел на змею… и в следующий момент одним движением отскочил в сторону. Боль догнала его чуть позже, но полудемон привычно отодвинул ощущения на задний план, целиком сосредотачиваясь на ситуации. Девушка, прижавшаяся спиной к двери темницы, белый шикигами, раздосадованно шипящий на том месте, где парень лежал мгновение назад, натянутая до отказа цепь…
Змея тоже оценила обстановку — и неторопливо двинулась к Кагоме, твердо уверенная, что той, забившейся в угол, некуда отступать, а полудемон на привязи и все равно ничего не сможет сделать. Школьница попыталась прикрыться руками, подспудно ожидая помощи от той странной силы, которая отклонила атаку Цубаки. Увы, на сей раз та никак не проявила себя. Шикигами приоткрыл пасть, то ли в торжествующей улыбке, то ли просто примериваясь к атаке. Девушка вжалась спиной в дверь и в ужасе зажмурилась. Время растянулось, как резиновое, торжествующее шуршание, казалось, заглушило собой все звуки…
Пока не раздался хриплый возмущенный вопль:
— Оставь в покое Кагомеее!!! — звон цепи отозвался в ушах школьницы грохотом, но она не успела даже открыть глаз, когда на неё налетело что-то тяжелое, жесткое… Налетело — и сбило с ног. Удара двух тел дверь не выдержала, покорно слетая с петель.

Сещемару отступил чуть в сторону, не желая дышать пылью, поднятой никчемным полукровкой. Тот почему-то отреагировал первым делом на блеклую, слабую змею, явившуюся из темного проема, распахав её одним ударом когтей. И только потом соизволил повернуть грязную ушастую голову в сторону брата. Дайокай хмыкнул и направился к нему — завершить одно маленькое дельце.

Кагоме несколько ошеломленно огляделась, медленно собирая воедино все детали в попытке понять, что же произошло. Судя по отсутствию ошейника на полудемоне, у неё все-таки получилось его расстегнуть, не хватало только хорошего рывка… который полудемон и сделал в отчаянной попытке спасти девушку. Тающая чешуя на полу явно некогда покрывала шикигами. «Инуяша? Неужели он успел ударить?»
Школьница вздрогнула, впервые осознавая, что не знает его реальной силы. Змею просто разметало, разнесло клочьями по коридору.
Было ещё кое-что странное.
Только нахмурясь и хорошенько сосредоточившись, девушка поняла, что лежащий на ней парень глухо рычит, глядя куда-то в сторону.
Она посмотрела туда же, заранее готовясь увидеть что-то странное… и страшное.
Юноша с аристократически правильными чертами лица, чем-то отдаленно похожий на Инуяшу, сверлил их холодным, даже чуть презрительным взглядом.
«Неужели это и есть его брат?» — Кагоме вздрогнула.

— Не смей её трогать! — выдохнул полудемон и попытался подняться. В ответ послышался глухой смешок. Парня внезапно окутала жаркая темнота.
«Когда он успел что-то сделать? Я же следил за ним?» — Инуяша рефлекторно потянулся к лицу. Пальцы наткнулись на ткань. Острые уши уловили звук удаляющихся шагов и спокойно-ледяное:
— Я убью тебя позже. Когда ты сможешь хотя бы утвердиться на ногах, полукровка.
— И… Инуяша? — осторожно позвала девушка. Полудемон стащил вещь, так небрежно наброшенную на голову, продолжая тихо рычать — но уже от бешенства. И недоуменно уставился на собственное хаори.
— Сещемаруу!!!
Он все ещё не понял, что теперь свободен…